— Эй, папаша, полегче! — сквозь шум в голове прорезался возглас из тренерского угла.
— Ничего! Мой сын! Выдержит! — нервный голос отца и вновь летящая в глаза «лапа».
Искры и звенящий вопль в голове смешались.
— Почему ты не уклоняешься! Это же просто. Ну! Ну смотри на меня. Смотри говно,
дешевка! Вот он я! Бей! Бей и смотри, что я делаю!
Подбородок отца неожиданно оказался мягким. Таким же, как и любой другой в школе или во дворе. Но падал он долго. Шел, медленно наклоняясь через весь зал, и рухнул возле ринга под восторженные крики своих друзей, лучших тренеров республики.
Вечером дома, оставив для отхода открытым окно, с холодящим душу ужасом, ожидая неизбежного наказания, он вслушивался в родительский разговор и удивленно замер, отчетливо различив смех мамы. Отлегло, когда увидел ее светящееся, улыбающееся лицо:
— Отец говорит, ты гений! Ложись спать, ничего не будет! Он счастлив!!!
— Так во дворе давно говорят, — засыпая огрызнулся он, больше никогда не пропустив прямого в голову. И еще. Он был его сыном, и он выдержал все.
«С тех пор»
