«Майка»

Бегу я не спеша трусцой, пружиня послушными ногами. Любуюсь буйной красотой осенних садов у подножья гор и наслаждаюсь прохладным ветром, доносящимся с ледников недалёких вершин. Счастье и радость переполняют меня. Я вчера освободился. Бегал я везде, а уж здесь — в этом утреннем, осеннем раю, грех не поразмяться. Горы начинались сразу за трассой. Из холмов, покрытых красными кустами и жёлтыми листьями, они росли и извилисто уходили громадой в облака. Я бежал, дышал и думал. Вдруг совсем недалеко, за пригорком, смех. Женский. Много женщин смеются. Мне бы развернуться, слышал примета нехорошая – женский смех за углом, да гордый я внутри, прусь дальше. Внезапно оказываюсь один, бегущий красиво, стараясь, под минимум пол сотней глаз женщин, работающих на холме. По отрывкам приблатненного жаргона понял, что это “химички” – вольные поселенки, что приговорены судом за что-то к принудительному труду. Ну мне, по жизни, вроде как сестренки младшие. Притормозил, но прыгаю, продолжая тренировку. И чего вдруг, как будто это вовсе не я, понёс им, что сам всю жизнь слышать не мог:
– Здоровы были, сестрёнки. Я дело прошлое, вчера откинулся. Так что ваше положение, в натуре, понимаю. Ну не серчайте, если что калякаю не в тему… –  вдруг засуетился я,  видя, как высокая русая девчина, нагнувшись, берёт в руку кусок земли.
– Ах ты, сука ментовская! – и в меня комьями летит глина. – Ишь ты падла, по “фене ботать” натаскался. Гони его бабы!  Мент он!
– Вы чё, шамотры позорные, охерели в натуре?! Почему мент-то! – возмущался я, уворачиваясь от града снарядов.
– А откуда у тебя майка такая? Откуда? А?! – визжала гордая своей проницательностью “химичка”.
Я сорвал с себя майку. Синяя буква “Д”. Динамо. Общество ментовское. Я даже не знаю, откуда эта майка у отца оказалась, но одевал я её не думая, что придётся и на свободе за мелочами следить.
А девица махнула рукой:
– Иди вас разбери мужиков, кто опер, а кто шпана.