Рубрика: Истории

Давно, еще в детстве, где-то прочитав или услышав, я согласился с одним из великих, сказавших, что “писать можно лишь тогда, когда не можешь не писать”. И вот теперь пишу я. Не могу не чувствовать себя любимцем Судьбы моей строгой. Не могу и не желаю бороться с желанием поделиться памятью – как бы дорога не была…

Облокотившись на спинку потертого, древнего как мир, кожаного кресла, Абрам сквозь полузакрытые веки наблюдал за парящим над цветущей, сверкающей весенними переливами разноцветья долиной, соколом. Одной рукой покачивая стоящую рядом детскую коляску, другой потирал в задумчивости подбородок. Он снова и снова возвращался мысленно к тому неприятному разговору с Лазарем – вторым дедом этого причмокивающего во сне,…

Я не боялся – я сравнивал. Я был уверен, глядя прямо в черные раскосые глаза Мурата, за маленький рост прозваного «Четком», признанного лидера катка, безудержно уверенного в себе, пользующегося уважением «стариков», которые, готовясь к концу «восьмилетки» свалить со школы, видели в этом второкласснике свою замену. Продавив носком валенка ямку в снегу, я вложил в удар,…

– «Встать, суд идёт! – я потупясь в пол возле «скамьи подсудимых», встаю, руки за спиной, пальцы сжаты. Звонкий девичий голос обьявляет приговор: — “…приговаривается к… расстрелу…” – Ты чё, дура! Ты вообще-то умеешь судьей быть?! Я – дети. А детям до десяти дают, не больше. А ты – вышак! Чё я, шпион чё ли?…

Мгновение… и бежит пузырясь ручеёк газировки в стакан. Бесконечных два урока я мечтал об этом прохладном, божественном напитке. Вытащив проволочку из щёлки для монет, я уже подносил стакан ко рту, когда почувствовал на горле тёплую, мягкую ладонь. Поперхнувшись, закашлялся и уже было вспылил, решив, что это шутка чья-то неуместная, вдруг увидел лицо в милицейской фуражке…

— Эй, папаша, полегче! — сквозь шум в голове прорезался возглас из тренерского угла. — Ничего! Мой сын! Выдержит! — нервный голос отца и вновь летящая в глаза «лапа». Искры и звенящий вопль в голове смешались. — Почему ты не уклоняешься! Это же просто. Ну! Ну смотри на меня. Смотри говно, дешевка! Вот он я!…

Дом в лесу, метрах в пятидесяти от трассы, угрюмо прятался за высоким, зеленым, увешанным колючей проволокой, забором. Перед воротами с отдельной, железной дверью и с окошечком для получения посылок, топталась толстая в валенках, в фуфайке и с винтовкой на плече, тетка. «Спецшкола» для трудных подростков имела темную славу у моих ровесников нашего миллионного города. Убежавший…

Я знал, что это рано или поздно случится. Но никак не ожидал, что так быстро и просто. Кончился «детский сад» — приёмник-распределитель, позади спецшкола — начальные классы преступной жизни. Несмотря на это всё же солидное для моего возраста «образование», я вздрогнул, колени чуть подогнулись, и слегка затошнило, когда майор хрястнул печать на бланке, направляя меня…

«Пахан» в камере малолеток. По сути, это «взросляк», пытающийся заслужить льготы различные от ментов. То есть для пацанов правильных — враг он. От них старались избавляться любыми способами. Но были, остались в памяти «паханы», что смогли не просто ужиться, а даже подчинить в какой-то мере свыше десятка бесенят, живущих в своем мире, по своим законам,…

Когда-то, еще в следственной камере “малолеток”, сочинял я стихи. А на прогулочном дворике, с чувством прокричав их, ждал рецензию от старого Мазая, гуляющего вдвоём с сокамерником в одно и то же с нами время, но через дворик от нас. Я кричал, а тюрьма слушала. И явственно разносилось эхо от моего, тогда ещё звонкого, голоса. Как-то…